Джихад нагрянул в Европу

Настоятельно рекомендую вам прочесть статью Гая Мильера, опубликованную на сайте Института политических исследований Gatestone.

За несколько месяцев до убийства четырех человек в Еврейском музее Брюсселя в мае этого года французский мусульманин Мехди Немуш был освобожден из тюрьмы и успел присоединиться к "Исламскому государству" (в тот период эта террористическая организация называлась ИГИЛ).  

Немуш беспрепятственно покинул музей и был опознан только благодаря камерам слежения. Через два дня он был арестован в Марселе в ходе проверки на наличие наркотиков. Выяснилось, что он собирался отплыть в Алжир. При нем были обнаружены личное оружие и черный флаг "Исламского государства".  

Французская полиция точно знала, кто он такой. Несмотря на это, наблюдение за ним не велось.  

Немуша будут судить в Бельгии. Ему грозит пожизненное лишение свободы, но в Бельгии и во Франции это означает, что он отсидит максимум 22 года. Впрочем, скорее всего, Немуш будет освобожден досрочно за хорошее поведение. Почти всех заключенных в Бельгии и Франции освобождают за хорошее поведение. То, что он рецидивист и 7 раз был осужден за грабеж и нападение, ему не помешает: в Бельгии и во Франции рецидив теоретически считается отягчающим обстоятельством, но почти никогда не учитывается в решениях суда. 

В тюрьме он присоединится к компании заключенных, которые разделяют его идеи, и  сможет поддерживать связь с джихадистами. 

 

В бельгийских и французских тюрьмах большинство заключенных – мусульмане, многие – радикалы. Джихад вездесущ.  

Когда Немуш выйдет из тюрьмы, он, скорее всего, снова присоединится к "Исламскому государству", если, конечно, ИГ все еще будет существовать.  

Путь Немуша напоминает судьбу другого французского мусульманина Мохаммеда Мера, который убил трех французских солдат и четырех евреев на юго-западе Франции в марте 2012 года. Мера, как и Немуш, отсидел несколько сроков в тюрьме и присоединился к исламской организации в Афганистане, а не в Сирии. Он тоже вернулся готовым убивать – и убил.   

Французская полиция тоже знала, кто такой Мохаммед Мера. И тоже не вела за ним слежки.  

Главное отличие Мера от Немуша в том, что Мера избрал смерть в перестрелке с полицейскими. Ввиду того, как он принял смерть, Мера стал в глазах многих европейских мусульман героем.  

На момент рассмотрения дела Мера, французские власти, вопреки очевидным фактам,  выдвинули теорию "волка-одиночки" и официально отказались от идеи джихада, хотя в исламистских кругах и были произведены аресты.  

Когда был арестован Немуш, министр внутренних дел Франции использовал более смелые выражения: он говорил о "сетях джихада" и "проблемах" французской пенитенциарной системы. Он добавил, что 700 французских юношей находятся в тренировочных лагерях в Сирии и в любой момент могут вернуться домой. Подобные выражения использовали также власти Бельгии. 

Упоминания о джихаде и юридических "проблемах" были шагом в правильном направлении. Проблема в том, что почти наверняка никаких дальнейших шагов не предвидится.

 

 

Жиль де Кершов, координатор ЕС по борьбе с терроризмом, недавно заявил, что  более 700 французских мусульман ведут в настоящее время джихад в Сирии. Имеющиеся данные указывают на то, что среди джихадистов много бельгийских мусульман, как и иностранцев из других европейских государств.  Бельгийские спецслужбы подсчитали, что в Сирии может находиться более 4000 европейских джихадистов. Похоже, что созданы целые европейские боевые подразделения.  

Лидеры Франции и Бельгии не располагают реальными способами внедрения в их группы и слежки за подозреваемыми, включая тех, кто готов к активным действиям. Правительства даже не пытаются навести порядок в тюрьмах. Их государства финансово потрепаны, они страдают склерозом, застойными явлениями, убого контролируемой иммиграцией и порочными критериями системы социального обеспечения, что лишь множит бедняков и уничтожает рабочие места - побочный эффект мультикультурализма. У них нет ни желания, ни ресурсов, позволяющих справиться с проблемой исламизации.  

Они знают, что если попытаются это сделать, то очень скоро столкнутся с беспорядками, в основном в мусульманских "закрытых зонах", разбросанных по  окраинам большинства городов.  

Они знают, что им придется мобилизовать тысячи полицейских и рассмотреть вопрос об использовании армии. 

Французские политики опасаются массовых беспорядков в пригородных зонах, посещать которые коренные жители вообще не решаются. 

Они знают, что столкнутся с крайне враждебными судьями. В Бельгии и во Франции судьи являются постоянными, неустранимыми госслужащими, большинство из них предано идеям, основанным на перераспределении богатства. Их политика - антирост, ее суть - не дать простым гражданам даже малейшую возможность заработать больше и выбиться в люди. Именно это и является в последние годы причиной всех кризисов в Европе. Соединенные Штаты, похоже, также тщательно следуют этой провальной политике. Главное объединение судей во Франции - "Профсоюз  магистратуры" близок к неокоммунистической организации  "le Front de Gauche". 

Лидеры правительств знают, что они должны были бы противостоять "антирасистским" организациям, полностью посвятившим себя борьбе с "исламофобией", - мощным и хорошо финансируемым исламским лобби, имамам в крупных мечетях и большинству журналистов в средствах массовой информации.  

Лидеры правительств также знают, что они рискуют проиграть на выборах. В крупных городах Бельгии и Франции голоса мусульман имеют огромный вес. 30% населения  Брюсселя, где  Медхи Немуш совершил убийство, сейчас составляют мусульмане, а в городе Рубе, где он родился, - 60%. Число европейских городов, где мусульманское население является большинством, продолжает расти.

 

Лидеры европейских государств знают: то, что происходит во Франции и Бельгии, можно найти в различной степени во всех странах Европы, это общеевропейская проблема.   

Лидеры крупных европейских стран знают, что сотни хорошо подготовленных европейских джихадистов сражаются в Сирии и некоторые из них вернутся домой. Они не игнорируют и тот факт, что кое-кто уже вернулся в Европу и готовится к атакам. Они не игнорируют и тот факт, что если пока реальных джихадистов в Европе сотни, то тех, кто поддерживает джихад, вероятно, десятки тысяч. На прокатившихся недавно по всей Европе демонстрациях в поддержку "палестинского дела" превалировали флаги и транспаранты ХАМАСа, "Хизбаллы" и "Исламского государства".   

Правительства всех крупных европейских государств не игнорируют тот факт, что именно по причине мультикультурализма многие из этих стран оказались в отчаянном финансовом положении, столкнулись со склерозом, застоем, убого управляемой иммиграцией и политикой, тормозящей экономический рост. 

Они не игнорируют, что многие тюрьмы Европы стали теплицами джихада, а в европейских городах стремительно растут зоны, в которые местным жителям доступа нет. 

Они не игнорируют, что риск беспорядков очень реален, и что до сих пор во всех европейских судах работают судьи, исповедующие те идеи, которые, как было доказано в течение ста последних лет, не овладели умами и не победили ни в России, ни на Кубе, ни где-либо еще. 

Они не могут игнорировать существование в каждой европейской стране "антирасистских" организаций и исламского лобби, имамов и журналистов, похожих на тех, кто действует во Франции и Бельгии.  

Они не могут игнорировать растущий вес мусульманских голосов на выборах во многих регионах Европы.

Они могут разрушить некоторые сети, помешать некоторым атакам, символически лишить некоторых джихадистов гражданства.  

Они знают, что в значительной степени стали заложниками ситуации, которую они больше не контролируют. 

Их отношение продиктовано страхом, что им придется столкнуться с еще более серьезными проблемами, чем убийства: некоторые европейские специалисты по борьбе с терроризмом считают, что вооруженные атаки в стиле массовой резни в Мумбаи не только возможны в Европе, но и вполне вероятны.  

Отношение правительств может быть определено словом, которое часто использовали  для описания отношений Даладье и Чемберлена в 1938 году: умиротворение. 

Жертвами Мера и Немуша были евреи. Европейские политики говорят, что они готовы защищать евреев, живущих в Европе, но боятся обидеть тех, кто на евреев нападает. Они осуждают "антисемитизм" на словах, но сознательно игнорируют исламский характер почти всех антисемитских актов в современной Европе.  

Европейские политики видят, что те, кто совершает антисемитские акты, неразрывно связывают ненависть к евреям с ненавистью к Израилю. Им кажется, что если они скажут: "То, что произошло на Ближнем Востоке, должно остаться на Ближнем Востоке", - то так оно и будет. Ими владеет иллюзия, что если они резко критикуют Израиль, подчеркивая, что евреи Европы не имеют с Израилем ничего общего, им удастся избежать еще худших вспышек насилия. Они не в состоянии понять, что существуют социальные медиа, и то, что происходит на Ближнем Востоке, никоим образом не остается на Ближнем Востоке. Страх принуждает их делать неявные различия между "хорошими" европейскими евреями, которые ничего не видят, ничего не слышат, закрыли рот и ведут себя, как "истинные европейские граждане", и "плохими" европейскими евреями, которые осмеливаются говорить об исламской ненависти, выражать симпатии к Израилю и вести себя как "возмутители спокойствия".  

Статьи, осуждающие "плохих" евреев, можно найти в крупных газетах и ​​журналах. Кристоф Барбье, директор французского еженедельника L'Express, недавно написал, что французские евреи, которых беспокоит рост исламских антисемитских актов, - это  "параноики". Он добавил, что те евреи, которые покидают Францию, ​​являются "предателями" и последователями "Вельзевула". В другой статье в том же журнале французские еврейские организации были недавно обвинены в том, что они сыграли  важную роль в росте антисемитизма во Франции, потому что "слишком близки с Израилем"​​. Кто-нибудь когда-нибудь критиковал кого-либо за то, что он "слишком близок" с Северной Кореей, Россией или Ираном?  

С начала конфликта в Газе европейские лидеры позволили себе самые резкие высказывания в адрес Еврейского Государства. Ни один из них не спросил, почему палестинские организации в Газе хранят арсеналы оружия в больницах, жилых домах, школах и мечетях и отчего командные пункты террористов находятся в бункерах под высотными многоквартирными зданиями или больницами. Никто из них не даже сказал, что ХАМАС является террористической организацией, несмотря на то, что геноцид еврейского народа записан у него в уставе. Столкнувшись с ужасами в северном Ираке, только три европейские страны - Франция, Великобритания и Германия - решили обеспечить курдским подразделениям ограниченную гуманитарную помощь и доставить оружие. Остальные государства осторожно воздержались.  

Несколько дней назад британский премьер Дэвид Кэмерон выразил обеспокоенность тем, что "Исламское государство" может стать достаточно сильным, чтобы "нацелиться на людей на улицах Британии", но добавил, что он не имеет в виду военную интервенцию. Не упомянул Кэмерон и тот факт, что молодой мужчина, обезглавивший американского журналиста Джеймса Фоули, говорит с лондонским акцентом, что, собственно, и дало британским властям повод для установления его личности: обезглавливание было немедленно квалифицировано, как уголовное дело, а не варварский акт войны.   

Убийство 22 мая 2013 года Ли Ригби также рассматривалось как обычное уголовное дело: судья, который вынес приговор двум убийцам, заявил, что "экстремистские взгляды", которые они выразили в ходе судебного разбирательства, - это  "предательство ислама". В европейских СМИ "Исламское государство" сейчас квалифицируют как "террористическую организацию", но никогда – как исламистскую. Главный муфтий Саудовской Аравии недавно заявил, что "Исламское государство"  является врагом ислама". Многие европейские газеты тут же послушно вынесли его высказывание в заголовки. В ведущих европейских газетах ХАМАС никогда не определяют как исламскую организацию или даже террористическую; его называют "движением сопротивления".  

Европейские евреи понимают, чем это пахнет, многие пакуют чемоданы. Видя, что журналисты называют их "предателями" и последователями "Вельзевула", они вряд ли изменят свое решение.  

Европейцы, которые не являются ни евреями, ни мусульманами, считают, что ситуация быстро становится крайне опасной и нестабильной. Они также небезосновательно считают, что их политические лидеры не говорят правду.

Проведенные недавно опросы показывают, что почти в каждой европейской стране подавляющее большинство граждан настроены пессимистически, ожидают худшего и ощущают глубокое недоверие к политикам, государственным учреждениям и средствам массовой информации. Опросы также показали, что в большинстве европейских стран подавляющее большинство коренных жителей отвергают и ненавидят ислам. Ксенофобские партии сейчас на подъеме.   

В "Размышлениях о революции в Европе", опубликованных в 2009 году, Кристофер Колдуэлл отметил: "При нынешнем разномастном населении Европа не может остаться прежней". Он добавил, что в Европе невозможны никакие споры о влиянии и опасности ислама, потому что "склонные к насилию исламисты запугивают и угрожают". Он также добавил: демографические тенденции и рост радикального ислама на Ближнем Востоке указывают на то, что ситуация не улучшится. Сейчас, пять лет спустя, ясно, что он был прав.   

Европа движется к все более неопределенному будущему. Возможностей проведения дебатов о влиянии и опасности ислама сегодня еще меньше, чем пять лет назад. Демографические тенденции неудержимо стремятся в мусульманском направлении. Радикальный ислам на Ближнем Востоке и в Европе растет все быстрее, и никто пальцем не пошевелит, чтобы остановить его.